Москва на продажу, или "Для тех, кто не останавливается на расстёгнутом"

Случайностей не бывает. Каждая - проявление закономерности. А часто - момент истины.

Особенно если дело касается рекламы. Её сюжета, слогана, места расположения.

Вот, скажем, очередное (слава богу, на короткое время) обновление пейзажа одной из центральных площадей Москвы - Пушкинской.

На угловом здании справа - если смотреть на отдалённую перспективу московских древностей с Кремлём, - появилось гигантское, закрывающее все фасады могучего строения рекламное панно с текстом «Лучшие деловые образцы для успешной карьеры» (одежда и офисные аксессуары) и слоганом «Для тех, кто не останавливается на расстёгнутом».

«Кому дать?»

А чтобы понятно было, про что речь, изображение уже наполовину обнажённых («расстёгнутых») плечиков и спины, обладательница которых с девичьим застенчивым напором смотрела через плечо на проходящих по площади:

«Ну и кто меня дальше будет «расстёгивать»? Кто оценит мои деловые качества и обеспечит деловой рост?»

Или - прошу прощения, но именно эти два слова выделены шрифтом возле её прелестной головки с ищущим взглядом - «Кому дать?».

То есть вот где скрываются главные деловые качества офисной работницы - под платьем.

Нет-нет, конечно же, мы за высокую мораль. Мы за православные ценности (крестики понадевали), за державность, за истинный патриотизм и т.д. Вот что мы скажем любому врагу. Искренне скажем. От души.

Ну а между собой, по-свойски, как подмигивало нам рекламное панно, а почему нет? Почему и не «расстегнуться», если так жизнь устроена? Чего кривиться-то? Да и приятно это бывает, особенно когда не тебя, а ты кого-то «расстёгиваешь».

А я Путина люблю

К тому ж входящий в силу нынешний вариант патриотизма и державности никак не противоречит духу этих рекламных слоганов.

Самый внятный здесь - даже как бы по-молодому искренний, безоглядный - жест сделали студентки журфака МГУ, изготовившие своими, скажем так, силами эротический календарь для премьер-министра России ко дню его рождения.

И ничего конфузного, неловкого в скандальной истории с календарём создатели его так и не почувствовали. Напротив, с горделивой осанкой топ-моделей продефилировали барышни перед телекамерами в студии НТВ для телесюжета, посвящённого их акции.

И куратор-менеджер их, торжествующий от того, что сумел остановить на себе взгляд огромной страны, объяснял с экрана содержание их жеста.

Правда, не хватило пареньку характера - девушек он вывел зачем-то одетыми, нарушив логику своего же проекта, застеснялся чего-то, глупенький. Ну а за девушек можно быть спокойными, с трудоустройством проблем у них не возникнет.

Это к вопросу о духе нашего времени, явленном новейшими рекламными слоганами.

И я бы, например, не стал здесь наезжать на рекламщиков за сюжет «расстёгивающейся» девушки на рекламе. Они профессионалы, обязанные идти «навстречу пожеланиям трудящихся», то есть озвучивать «коллективное бессознательное». Они честно отработали заказ. И не надо жмуриться - наш заказ.

Как много в этом

Оказавшись на Пушкинской площади, обведите взглядом вокруг себя. Что вы увидите? Московскую площадь, уникальный исторический ансамбль которой складывался веками?

Поблёскивающие на дальнем фоне маковки колокольни Высокопетровского монастыря, основанного в ХIV веке? Архитектурные коды ментальности нашей истории и культуры?

Даже не надейтесь.

Вместо площади вы увидите неправдоподобно плотное, даже для большого города, скопище рекламных панно и щитов. Причём щитов на редкость аляповатых, предельно агрессивных.

Изготовители их (а в первую очередь заказчики) никогда, видимо, не слышали, что реклама может быть искусством. Главным художественным средством наши авторы считают размер изображения.

На рекламном щите «Дон-Строя», ядовито красный цвет которого и впечатляющие размеры доминируют в панораме площади справа от Пушкина, буквы будут высотой побольше проходящего под ними троллейбуса.

В «тени» этого рекламного щита-стены сиротливо теснятся мгновенно уменьшившиеся фасады московских зданий XIX века (архитекторы Г.И. Гаврилов, А.Ф. Мейснер, Р.И. Клейн).

Ну а если посмотреть налево, то - сообщаю тем, кто не знает: в былые времена вы могли бы увидеть один из самых знаменитых образчиков русского конструктивизма, воплощение пафоса революционной, ХХ века, архитектуры Москвы - старое здание «Известий» (архитектор Г.Б. Бархин при участии М.Г. Бархина, 1927). Сегодня этого здания вы не увидите, фасад его - весь, сверху донизу - уже который год скрыт под очередным рекламным панно.

Также не сможете вы увидеть и нового, выходящего на Тверскую здания «Известий», оно целиком задрапировано рекламой BMW X3.

Фотоизображение автомобиля высотой в несколько этажей превращает идущих по улице людей и окружающий их мир в мир лилипутов.

Когда-то строительство этого здания сопровождалась ожесточёнными спорами и скандалами (для этого строительства снесли дом М.И. Римской-Корсаковой («дом Фамусова»), XVIII век), но здание это строили всё-таки архитекторы (Ю.Н. Шевердяев, В.Э. Кильпе, А.В. Маслов, В. Уткин, 1976).

Они по-своему пытались, соизмеряя стилистику, размеры, местоположение, вписаться в веками складывавшийся архитектурный ансамбль. Было даже передвинуто здание типографии Сытина, образчик московского модерна (архитектор А.Э. Эрихсон, 1912).

Сегодня же можно только снисходительно улыбнуться тем страстям: и для чего, спрашивается, старались? Какое, на самом деле, значение имеет архитектурный облик здания?

Главное, чтобы фасад его мог обеспечить достаточно места для размещения рекламы. И только. Главное - это вопрос рекламного бабла. И бабла хорошего. Очень.

Только один рекламный щит вот с этой предлагавшей «расстёгиваться» барышней был способен обеспечить жильцам огромного дома ремонт их подвалов и канализации. Прикиньте, сколько это стоит!

И потому уже как-то, знаете, неловко спрашивать у искренне уважаемых мною коллег из «Известий», насколько добровольной для редакции авторитетнейшей газеты страны является ситуация, когда она подрабатывает ещё и в качестве уличного бутерброда-рекламщика.

Лозунги наших дней

Так что ничего случайного с эпизодом рекламной девушки («Кому дать?») на Пушкинской площади я, например, не вижу. Нынешний лозунг Пушкинской площади: всё на продажу.

Да и Пушкинской ли? Когда-то, в 1880 году, открытие памятника Пушкину было событием национальной культуры. Аура этого места сохранялась и в советские времена - новую площадь оборудовали так, чтобы центром её был всё-таки Пушкин.

Ну и где он сегодня?

Нет, он стоит на месте, только с Тверской, например, вы Пушкина уже не увидите. От улицы его закрыли нашистским шатром, в котором рекламируется что-то такое спортивно-оздоровительное, - на сиреневом полотне шатра изображение ботинок с крылышками.

Целиком памятник можно увидеть только со спины, ну и ещё - в некоторых ракурсах - в профиль. То есть нашисты, встроившись в нынешнюю стилистику Пушкинской площади, по сути, лишают её самого имени.

Пока ничего не произошло

Да нет, с Пушкинской площадью катастрофы не произошло. Пока не произошло. У неё ещё остаётся «точка возврата». Нужно только демонтировать дикарские рекламные панно и убрать нашистский шатёр, чтобы вернуть Пушкину статус великого поэта взамен вновь обретённого в последние годы - ярмарочного зазывалы.

Увы, Пушкинской площади могут ещё и позавидовать многие старинные московские кварталы. Потому как её спасает компактность и логичность организации пространства.

Легко представить, как кусали локти наши неподкупные городские чиновники: «Это ж полянка какая: площадью называется, а места - с гулькин нос! Даже средненького торгового центра не забахаешь! Только на рекламу её и можно пустить».

С другими площадями не стеснялись. С той же Манежной площадью, с тем же Александровским садом и проч. Скорбный архитектурный мартиролог лужковского правления приводить не буду - места не хватит.

Это заметки немного про другое.

Просто в связи с возможной сменой чиновников на Тверской, 13, у всех нас появилась слабая надежда. Появилось желание, возможно наивное, но тем не менее, объясниться с будущими «крепкими хозяйственниками» и деловыми людьми в будущей мэрии.

Объясниться, опустив неподъёмные, возможно, для кого-то из них темы культурных национальных кодов, каковым является старомосковская архитектура и с утратой которых мы становимся дикарями.

Нет, давайте на понятном людям языке: старинное здание в городе, улица, состоящая из таких зданий, - это «эксклюзив», это «антиквариат», а не поточное воспроизводство «компьютерных архитекторов».

Ценность старинных городских кварталов определяется сохранностью в них старинных зданий, а не наоборот. Замена старинного архитектурного пейзажа Москвы скопищем блестящих торговых ангаров и рекламных панно уподобляет нас американским индейцам, менявшим свои земли на стеклянные бусы.

Разрушая старый город, мы катастрофически уменьшаем его капитализацию (престижность района, авторитет, эстетику, возможности туристского бизнеса и т.д.). После того как количество блистающего стеклом и шлифованным камнем новостроя в центре начнёт определять его пейзаж, забивая собой тающие островки исторической застройки, исторический центр Москвы автоматически потеряет сам статус исторического центра (то есть престижность, авторитетность, цену).

Осознаю, что говорю вещи слишком очевидные. Но, увы, их приходится говорить. И говорить, обращаясь именно к «крепкому хозяйственнику» и бизнесмену.

Потому как с этими людьми ещё можно говорить.

Памяти Лужкова

Наверно, даже с Лужковым можно было поговорить об этом. Пусть и был он большим начальником, но иногда ведь и человеком был.

И прослеживая его градостроительную деятельность, трудно было избавиться от мысли, что дикарский напор его шёл от того, что Лужков, возможно, просто стеснялся Москвы в её «натуральном виде», стеснялся всех этих тихих старинных переулков и переулочков, стеснялся старого кирпича её и «скучных», без цветомузыки и нынешней архитектурной бижутерии площадей.

Возможно, детство его и отрочество воспитало в нём ненависть ко всему старому, ветхому, и отсюда желание, чтобы вокруг было всё новое, блестящее и «богатое», как на ВДНХ, чтоб с башенками, с фонтанами, балясниками и проч.

Лужкова не устраивал даже баженовско-казаковский вариант Царицына как недостаточно «царственный», и соответственно указаниям мэра «архитекторы-реставраторы» его превратили в советский парк культуры и отдыха им. Баженова - Казакова с музыкой из громкоговорителей, с брынцаловской роскошью нелепого Екатерининского зала и т.д. (повторяться не буду, писал об этом три года назад).

И вдруг тот же самый Лужков произносит невероятную в его устах фразу - это когда срыли на Манеже тупой имперский комод гостиницы «Москва» и открылась поразительная перспектива старинных площадей в центре Москвы (и я, например, счастлив, что увидел тот пейзаж), - Лужков сказал тогда: «А может, и не надо восстанавливать эту гостиницу? Похоже, у Москвы появилась возможность обрести одну из самых красивых площадей в мире».

То есть пусть на очень короткое время, но побывал Лужков в роли гениального московского архитектора. И одновременно по-настоящему мужественного человека, ибо, как мэр, он лучше любого из нас представлял себе «цену вопроса».

Но тут же на экраны ТВ «архитекторы» полезли из мэрии объяснять народу, как гармонизирует площадь и этот архитектурный битюг, как необходим он Москве для её же красоты.

Что делать, бабло и есть бабло. Штука посильнее, чем «Фауст» Гёте, как вождь сказал. Щусевский битюг «восстанавливают».

Посильнее Гёте

Но, повторяю, даже с Лужковым, несмотря на весь его архитектурный беспредел, наверно, можно было говорить. А вот как говорить, например, с человеком, возле имени которого на телеэкранах обычно появляется словосочетание «главный архитектор Москвы» (А. Кузьмин)?

Он-то, в отличие от «крепких хозяйственников», «Фауста» читал наверняка и, в отличие от нашистов, знает, кто такой Пушкин. Но при этом именно на его «архитектурное» кураторство столицы выпало разрушение десятков исторических и культурных объектов старой Москвы.

Или как можно разговаривать на эти темы с некоторыми нашими «творцами»? Скажем, со скульпторами И.М. и А.И. Рукавишниковыми и архитектором И. Воскресенским, изуродовавшими камерный старомосковский пейзаж Гоголевского бульвара напротив Сивцева Вражка тупо-символической пафосной скульптурной композицией памятника Шолохову (плывущие по каменной реке вверх лошадиные головы, каменный валун над ними, на котором зависла лодка, а в лодке - классик и т.д.)?

Да нет, на самом деле я не против этого памятника. Кому-то он, возможно, понравится. Но почему ради установки его нужно крушить культурную среду старой Москвы? Почему он здесь? Неужели не нашлось в городе другого места?

Москва процентов на семьдесят застроена безликими кварталами из типовых многоэтажек.

Собственно, в их полудепрессивном пейзаже и проживает сегодня основное население Москвы. А жителям этих кварталов хотелось бы видеть вокруг себя именно Москву, а не усреднённый пейзаж мегаполиса, абсолютно неотличимый по виду от того, что вы видите из окна таких же районов в Петербурге, Подольске, Чите, Белгороде и т.д.

Москва по-прежнему непаханое поле для архитекторов и скульпторов. Почему бы нашим архитекторам не взяться за строительство Москвы в самой Москве?

Ведь хватает же им сил и хватки добиться разрешения на уничтожение исторических памятников ради удовлетворения собственных амбиций. Неужели сил этих не хватит для обустройства бесконечных Черёмушек и Кузьминок?

Да нет, я, конечно же, отдаю себе отчёт в наивности содержащихся в этом тексте призывов. Просто я исхожу из предположения, что люди творческих профессий (в частности, скульпторы и архитекторы) - это люди культуры. Которые как минимум способны понимать необходимость её (отечественной культуры) защиты.

И думаю так почему-то до сих пор, несмотря на двадцатилетнюю почти попытку лужковских архитекторов и скульпторов доказать мне обратное («А я спокойно смотрю на Манежную со зверушками и фонариками. Народу нравится, молодёжь там охотно собирается»; «Нам повезло, что мэр оказался одним из немногих руководителей регионов, понимавших важность градостроительства»; «У нас с мэром одинаковая политика, хотя она не всем нравится» и т.д. - А. Кузьмин).

...Ну а ту недолго, но так выразительно повисевшую на Пушкинской площади девушку-давалку, которая, собственно, и усадила меня за написание этого текста (и фото которой я сделал 14 октября), слава богу, сняли.

То есть какие-то надежды на то, что на демонтаже этого панно не остановятся, у нас могут быть.

Или всё-таки затянут этот дом другим рекламным панно?

Подготовлено по материалам Москва на продажу, или "Для тех, кто не останавливается на расстёгнутом".